Наступил 1920 год. Зимовниковский район был окончательно освобожден Красной Армией от белогвардейщины. Разбитые и деморализованные войска противника откатывались в предгорья Кавказа и к берегам Каспийского и Черного морей. С остатками бело­гвардейских войск бежали из наших мест крупные кулаки, помещи­ки и коннозаводчики.
Мрачную картину разрухи и запустения представляли наши мес­та после ухода бывших хозяев и их защитников – белогвардейцев. Империалистическая и гражданская войны (1914-1920 гг.) окон­чательно подорвали экономику нашего района. Железнодорожные станции, хутора и станицы, где проходили ожесточенные бои (Зи­мовники, Гашун, Кутейниковская, Курячий, Верхне-Серебряковская, Мокрый Гашун и др.), были сильно разрушены. Более чем наполовину были уничтожены станицы Власовская, Жуков, Юндин, Николаевский, а станица Н.-Алексеевская совсем перестала существовать.
Железнодорожный путь был во многих местах разрушен, мосты взорваны или сожжены. Помещичьи и кулацкие имения при отходе белых были разграблены, а бесконечные поборы с крестьянских дворов (хлеб, скот, лошади) красновцами и деникинцами остав­шиеся крестьянские семьи поставили на грань голодной смерти.
На территории Зимовниковского района свирепствовал тиф. Это было очень тяжелое время в жизни нашего народа.
По свидетельству наших старожилов - Дубинского А.Ф. (овце­совхоз № 3), Сероштана С.В. (конезавод № 163), Белозорова А.П. (овцесовхоз № 18), Холодова Ф.Н. (колхоз имени Скибы) и Ше­велева И.А. (овцесовхоз «Северный»), после гражданской войны население по многим хуторам нашего района уменьшилось до одной трети, а по некоторым до половины по сравнению с довоенным временем. Конского поголовья осталось едва десятая часть, волов -примерно пятая, коров - 30-35 процентов, свиньи и овцы состав­ляли 5-7 процентов довоенного наличия.
По данным статистического управления Области Войска Донс­кого, летом 1917 года в станице Кутейниковской зарегистрировано более тысячи десятин пахотной земли из 30810 десятин всей юртовой (станичной) земли. Население составляло 1642 человека. В станице было три ветряных мельницы, церковно-приходское учи­лище, было 3087 голов крупного рогатого скота, почти четыре тысячи овец и коз, 103 верблюда, 712 лошадей. Конечно, более половины ( две трети) всего этого богатства принадлежало помещичье-кулацкой верхушке калмыков. |
За время хозяйничанья белогвардейцев почти все это было раз­граблено или уничтожено: население уменьшилось в семь раз, скот за малым исключением был почти весь истреблен (съеден или уг­нан). Запасов питания оставшееся население, как сообщает комиссар Леднев, не имело.
Особенно характерен для экономического показателя станицы Кутейниковской пункт 13 «донесения»: пахать было не на чем, сеять нечего, весенне-полевую работу выполнять было некому.
Однако жизнь брала свое. В родные места начали возвращаться оставшиеся в живых беженцы. Возвращались домой с фронтов граж­данской войны бойцы старших возрастов Красной Армии и инва­лиды. Жизнь в хуторах постепенно начинает оживляться.
На развалинах старого мира наше старшее поколение под руководством коммунистов и Советской власти приступает к строитель­ству новой жизни, какой еще не было на земле, - началось строи­тельство социализма. Начальный период социалистического стро­ительства стоил нашему народу гигантского труда, больших лишений, а порой и крови лучших людей.
С мечом и молотом на строительство новой жизни вышел совет­ский народ. А людям и стране в то время многого не хватало. И все же нищета и разорение были не последним испытанием жизнестой­кости Советской власти в то время. Летом 1921 года на нашу стра­ну, и в особенности на Северный Кавказ, Дон и большую часть Украины, обрушилась катастрофическая засуха: дотла выгорели по­севы и пастбища. Надвигался голод.
Тяжесть экономического положения нашего народа усугублялась политическим бандитизмом и разбоем разгромленного, но не унич­тоженного врага. Волчьи шайки офицерья вкупе с сынками кула­ков и зажиточных казаков по 17-30, а то и в полсотни человек гуля­ли по Дону, Кубани и в наших Сальских степях.
Вот что писал в своем воззвании Сальский окрисполком от 6.9.1921 года: "По округу днем и ночью гуляют банды офицеров. С ними вместе рука об руку идут воры, разбойники - люди мелкой наживы и разгульной жизни. Им мало дела до неурожая, до голода они рады этой беде и на слезах голодных детей, их отцов и матерей делают свое каиново дело".
Бандитские шайки Маслакова, Андриянова и Бровы произво­дили налеты на только что организованные коммуны, на хуторские Советы. Они грабили поселян, убивали коммунистов и ответствен­ных работников Советов.
В начала мая 1922 года рыболовецкая бригада коммуны "Мол­ния" (в 3-х км от Савоськина) в составе 8 человек, в том числе трое Светличных (отец с сыновьями), Предистов Иван с внуком Колей двенадцати лет, Ляшенко, Ясиновский и комсомолец Шкурин Илья, отправились на рыбную ловлю. Под станицей Бурульской в камышовых зарослях пруда разыгралась кровавая трагедия: андрияновцы выследили коммунаров и, как только рыбаки вошли со снастями в воду, бандиты напали на них. Первой жертвой стал маль­чик, сидевший на берегу возле одежды и винтовок, остальные были изрублены в воде. В том же году были зверски казнены бандитами организаторы Веселовской коммуны (за станицей Иловайской), коммунисты Алаухов, бывший командир полка 1 Конармии, и Ле-мешко А.Л. Из-за угла был убит председатель Ново-Веселовского сельсовета Назаров, у здания Кутейниковского волисполкома были  казнены председатель исполкома Беляков Ф. и его помощник Мотовилов.
Трагическим был жизненный конец председателя Сальского ок­ружного исполнительного комитета Скибы Гавриила Никифоровича. Этого выдающегося революционера и большевика бандиты бо­ялись и смертельно ненавидели. На это у них было достаточно ос­нований. В 1921 году во время бандитского разгула в наших местах Гавриил Никифорович пошел на неслыханно дерзкое дело: без ору­жия и охраны отправился в расположение банды Бровы с агитаци­онными целями. В заготовленном удостоверении в графе "куда командируется" было проставлено "в банду Бровы", а на вопрос "цель командировки" записано "по делам окрисполкома".
Прожив пять дней среди бандитов, Скиба благополучно возвра­тился в Пролетарскую и как ни в чем не бывало продолжал рабо­тать. Спустя неделю пятеро бандитов, имея при себе охранный документ за подписью предокрисполкома Скибы, постучались в дверь Гавриила Никифоровича.
Они вошли и высыпали из мешка на пол головы своих атаманов Вербицкого и Бровы. За это, как и уговаривался с ними Гавриил Никифорович, бандитская шайка в количестве 78 человек была амнистирована Советской властью и люди разъехались по домам.
В мае 1923 года Г.Н. Скиба из окружной станицы Пролетарской выехал в наш район в служебную командировку. Посетив Мокро-Га-шунский волисполком, он уже собрался было выехать на Маныч в село Нововеселовку. Но тут из хутора Погорелого (его родной хутор) прискакал мальчишка коннонарочный и вручил Скибе записку с пригла­шением навестить родствеников-хуторян. Как оказалось позже, записка была написана под диктовку бандита Вербицкого-младшего. Как только Г.Н.Скиба подъехал к хутору, он был окружен бандитами, схва­чен (ездил он, как правило, без оружия) и увезен в сторону хутора Глубокого, 10-12 километров от Погорелова. Там в степи после дол­гих нечеловеческих пыток и надругательств он был обезглавлен банди­тами (голову Скибы Г.Н. бандиты увезли с собой).
Разумеется, эти пигмеи и политические ничтожества не могли повернуть колесо истории вспять, помешать строительству коммун и укреплению власти Советов. Они принесли немало хлопот наше­му народу в то нелегкое время. Советская власть потом воздала дол­жное этим бандитам и мародерам всех мастей. Осенью 1923 года банды по Сальскому округу были уничтожены, а главари Андриянов и Киселев в последнем бою, будучи окруженными в казачьем дому и отказавшись сдаться, были сожжены заживо хуторянами, которых они грабили.
Сельское хозяйство Зимовниковского района 1920-х годов ха­рактеризовалось, во-первых, крайней отсталостью ведения произ­водства в земледелии и животноводстве и, во-вторых, низкой на­сыщенностью орудиями и средствами труда - тягло, инвентарь, машины.
Соха, припашник и деревянная борона - вот техника крестьяни­на того времени. Траву и хлеб косили ручными косами, редко кто из мужиков имел лобогрейку. Для обмолота хлеба служили цеп и каменный каток. Очистка зерна производилась на ветру. Посев производился припасшником, без предварительной обработки по­чвы. Вместо боронования после посева нередко прогоняли овец.
Примитивная обработка земли, отсутствие севооборота давали низкие урожаи (3-5ц) и большое засорение полей. Профессор Гозулов И.А. в своей книге « Народное хозяйство Ростовской области за 20 лет (1921-1941гг.)» отмечает, что по Сальскому округу в первые годы восстановительного периода поголовье волов и лошадей составило одну треть по сравнению с показателями лета 1917 года, что 10 процентов крестьянских дворов посевные площади обрабатывали коровами, что 53,7 процента всех крестьянских хозяйств не имели необходимого инвентаря (плуги, бороны, лобогрейки). Ос­новная масса уцелевшего скота и инвентаря находилась в руках хуторс­ких богатеев и зажиточных мужиков.
Поэтому беднота и незаможная часть середняцких хозяйств вы­нуждены были во время пахоты и уборки вступать в супрягу, т.е. объединяться с "крепкими" мужиками для совместной полевой ра­боты. Кулаки и зажиточные хуторяне широко оказывали "помощь" инвентарем и тяглом нуждающимся односельчанам, требуя в упла­ту за это отработок, т.е. бесплатное выполнение определенных ра­бот на поле хозяина или на его дворе. Супряжество и отработки были замаскированной формой эксплуатации маломощного хуторского крестьянства.
Первыми шагами социалистического переустройства крестьянс­кой жизни в хуторах нашего района было создание земельных и животноводческих обществ и товариществ - прообразов современ­ных коллективных и советских хозяйств. Большевистская партия этой мерой преследовала главную цель - оживить и поднять бедняцко-батрацкие хозяйства, вырвать их из-под кулацкого влияния и таким образом поставить деревню, всю ее сознательную и трудящу­юся часть, на верный путь крестьянской кооперации.
Это было труднейшей задачей нашей партии, потому что класс кулачества был многочисленным и экономически достаточно силь­ным, а в сознании большинства крестьян сидел еще частник - ка­питалист «хозяйчик», стяжатель.
Летом 1921 года В.И. Ленин дал указание Донскому Исполни­тельному комитету (ДИК) создавать повсеместно комитеты кресть­янской общественной взаимопомощи (ККОВ). Эти комитеты ра­ботали под руководством наркомата социального обеспечения. Они оказывали хозяйственную и трудовую взаимопомощь инвалидам гражданской войны, семьям красноармейцев, беспризорным детям, деревенской бедноте.
Первые ККОВы были созданы в ст. Кутейниковской, на хуторе Глубокий и в Зимовниках. Другими формами крестьянской коопе­рации явились товарищества по совместной обработке земли (ТОЗ) и коммуны. Коммуна в то время была высшей формой крестьянс­кой кооперации: все орудия и средства производства (скот, ин­вентарь, постройки), включая продукты питания, были обоб­ществлены.
Первая коммуна у нас в районе была организована осенью 1920 года. Она носила наименование "Молния". Начиная новую жизнь, коммунары решили основать новое поселение на балке Молния, что в трех километрах южнее хутора Савоськин. Эта коммуна была самой многочисленной. Она объединяла 26 крестьянских дворов. Первым ее председателем был авторитетный хуторянин Т.Н. Курепин. В 1921-1922. годах организовались коммуны "Счастливый труд" у хутора Петухов, "Милютинская" у хутора Н.Жиров и "Крас­ный. Октябрь" на хуторе Курячий.
Крестьянские товарищества, коммуны и артели хуторян того времени были организационно слабыми, малочисленными (6-11 дворов) и в экономике района имели сравнительно небольшой удель­ный вес. Все виды кооперации в нашем районе едва объединяли десятую часть всех крестьянских дворов.
Экономическая слабость и неполнокровность артельных хозяйств того времени объясняется тем, что частнособственническая психо­логия большинства крестьян, особенно середняков и некоторой ча­сти бедняцко-батрацкой прослойки, удерживала их от вступления в коммуны и товарищеские артели. Частная собственность, которая веками руководила умом и душой крестьянина, собственность, ко­торая впитывалась, как говорится, с молоком матери, очень креп­ко сидела в крови крестьянина, и обобществление скота, инвентаря, семян и т.д. было настолько неслыханно смелым и опасным, как им казалось, что на это дело шли немногие. "Гуртовое-чертовое", - шипели кулаки и подкулачники.
Большая же часть крестьянства, которая в душе была "за коммунию", только присматривалась, колебалась, изучала. При этом нужно иметь в виду, что первые социалистические начинания в деревне проходили в острой классовой борьбе. Кулаки видели, что существование коммун и товариществ выбивает из-под них почву что приходит конец их обогащению за счет эксплуатации крестьян­ской бедноты.
Именно по этой причине хуторское кулачье встречало в штыки организацию коммун, ТОЗов и ККОВов в хуторах и селах нашего района. Они не упускали случая словом и делом вредить кооперато­рам, вели гнусную пропаганду против них, запугивая отсталых и малосознательных обобществлением не только скота, но и жен, детей. Священнослужители грозили божьей карой тем, кто пытал­ся вступить в коммуну или ТОЗ. А разгромленные, но недобитые бандитские шайки Маслакова и Андриянова еще кое-где совершали налеты, грабили и убивали коммунаров и хуторских активистов.
По этой причине распалась коммуна "Милютинская", а комму­нары "Молнии" после кровавой драмы у хутора Бурульского вы­нуждены были выкочевать под ст. Пролетарскую в более безопас­ное место от бандитов. Там наши коммунары в полной составе вли­лись в коммуну "Свободный труд № 2".
Однако новое побеждало.
В 1925 году в нашем районе уже было 95 земельных обществ и коммун, они обрабатывали около 5 000 десятин земли из 49 600 десятин всей пахотной земли в районе.
Советское правительство оказывало посильную помощь коллек­тивным хозяйствам путем предоставления кредитов, семенной ссу­ды, инвентаря и т.д.
Верхне-Серебряковской коммуне "Счастливый труд" в 1926 году государством были выделены молотилка и локомобиль. По тому времени это была огромная помощь. В хозяйстве коммунаров было7 буккеров,5 лобогреек, 21 пара волов, 2 ветряных мельницы и маслобойка, а в 1927 году в коммуну пришел первый трактор "Фордзон"- Имея в своем распоряжении необходимый инвентарь и тяг­ло коммунары обрабатывали по 140-160 десятин, из них озимый клин составлял 12-15 десятин земли. Агроном Н.П.Пикало много плодотворно трудился над внедрением научной основы в поле­водстве и садоводстве. Старательный труд коммунаров, улучшение культуры земледелия давали хорошие результаты. В 1927 году ком­муна "Счастливый труд" после хлебного расчета с государством и засыпки семенных, фуражных и других фондов почти третью часть урожая реализовала на рынке. Ветряные мельницы и маслобойка давали заметную прибавку в коммунарский бюджет. Хозяйство быстро шло в гору. (Из воспоминаний бывшего члена правления коммуны И.Ф.Яценко)
Коммунары охотно оказывали бескорыстную помощь нуждаю­щимся крестьянам окрестных хуторов инвентарем, семенами и т.д. Это имело большую притягательную силу для бедняков и батраков. Эти люди все больше убеждались в преимуществах коллективного хозяйства перед единоличным, и некоторые из них вступали в ком­муну.
Важнейшим мероприятием Сальского окружения партии и окрисполкома по улучшению землепользования в хуторах нашего района в 1924-27 годах явилось проведение сплошного землеустройства и внедрение мероприятий так называемой уплотненческой агро­номии.
Дело в том, что многие хутора были малочисленными, дале­ко отстоящими друг от друга. Эти хутора к тому же располага­лись на неудобных, плохих землях. Мелкие раздробленные хутора, их разобщенность мешали проводить прогрессивные агромероприятия, которые должны были способствовать наиболее ра­циональному использованию имеющегося в распоряжении крес­тьян и государства тягла и машин. Эта причина мешала ликвидировать экстенсивность полеводства, она являлась тормозом  в   повышении   культуры   земледелия.
По решению районных властей в середине и во второй половин 1920 года начинается организационное переселение мелких хуторов и сведение их в более крупные. Поселение вновь организованных хуторов производилось вблизи речек, балок, на лучших земельных угодьях. На карте района появляются новые хутора Ново-Рубашкин, Ленинский, Братолюбие, Амта, Красный Октябрь, Ново- Веселый, Веселый Гай и другие.
Эти хутора населялись отчасти за счет приезжих крестьян из других губерний по плановому переселению (Белгородская, Харьков­ская, Полтавская, Ставропольская и др.), а также за счет наших бывших мелких хуторов - Нефедов, Зундов, Гуреев, Вишневый, Жуков, Полтавский, Харитонов, Коваленков, Кренделев, Рома­нов, Свинячий, Азиатский, Сахарта и Карташов. Эти хутора с тех пор перестали существовать.
Близлежащие уплотненческие хутора сводились в один участок земли. Наш район в то время состоял из двух агрономических кус­тов - Западный, или Верхне-Серебряковский, и Восточный, или Мокрогашунский. Во главе каждого куста стоял участковый агро­ном. Агрономы Пикало Н.П., а впоследствии Шпитальный В.М, и Мазур М.А. с помощью хуторских активистов и хлеборобов-куль­турников проделали огромную работу среди крестьянских хозяйств по внедрению трехпольной, а затем шестипольной системы земле­делия.
С большим трудом, шаг за шагом, уходили в прошлое дедовские методы сельскохозяйственного производства. В севообороты все больше вводился пар, пропашные и технические культуры, еже­годно расширялся клин под озимые. Урожаи стали более устойчи­выми, доход крестьянских дворов заметно увеличился. Централь­ной фигурой на селе теперь являлся середняк.
Однако это не могло обеспечить всему крестьянству зажиточную жизнь, облегчить его каторжный труд (более 90 процентов ручного труда в земледелии и животноводстве), а все сельское хозяйство делать высокорентабельным. Страна нуждалась в решительном уве­рении производства хлеба, мяса, шерсти, овощей и других про­дуктов сельского хозяйства.
Только подлинная революция в сельском хозяйстве, во всем ук­ладе крестьянской жизни, смогла сделать то, что требовал передо­вой социалистический строй от тогдашней деревни. XV съезд на­шей партии, который состоялся в 1927 году, положил начало та­кой революции - он выработал ленинскую генеральную линию на переустройство сельского хозяйства. Партией и нашим государством был взят курс на сплошную коллективизацию сельского хозяйства и ликвидацию кулачества на селе - последнего эксплуататорского класса, который тормозил социалистическое строительство в де­ревне.
Партия убеждала крестьян, что только коллективный труд на базе машинной техники в состоянии вырвать сельское хозяйство из отсталости и поставить его на уровень развития социалистической промышленности. Добрая половина крестьян наших сел и хуторов уже воочию убедилась, что коллективное хозяйство имеет неоспо­римые преимущества перед индивидуальным. При поддержке го­сударства коммуны и товарищества ("Счастливый труд", "Волго-Дон", "Трудовой овцевод", "Путь крестьян" им. Бондаренко - всего 21 хозяйство) давали лучшие результаты труда, качественнее и бы­стрее обрабатывали поля. В этих хозяйствах, в большинстве овце­водческих, успешно развивалось животноводство.
Бывший секретарь Северо-Кавказского крайкома партии тов. А.А. Андреев в своей книге «На путях подъема и социалистической реконструкции сельского хозяйства», издания Ростов-Дон 1930 года, приводит такие данные: «Доход колхозников (коммунаров) при машинной обработке земли на одну душу населения в 1929 году со­ставлял 80-115 рублей, а у единоличников - 60-64 рубля. На один колхозный двор доля доходности хозяйства выражалась в 789 руб­лях, доходность одного единоличного двора составляла за то же время 541 рубль»Коллективное хозяйство очень убедительно агитировало само за себя. И это понимали теперь не единицы и десятки, а сотни и тысячи не только крестьян-бедняков, но и середняков. Середняк становился лицом к колхозу.
Первый небольшой колхоз у нас в районе был организован в хуторе Ново-Рубашкин. В него влились бывшие красноармейцы и хуторская беднота. Назван он был колхозом имени Буденного. Спустя 3 года в этот колхоз влились хутора Старо-Рубашкин и Русско-Садовский.
Весной 1927 года по решению Северо-Кавказского краевого комитета партии и крайисполкома в глубине Сальских степей по речке Большой Гашун на огромных степных просторах в 200 тысяч гектаров был организован первый совхоз, получивший название "Гашунский" племсовхоз № 4. В книге истории этого хозяйства записано, что племсовхоз "Гашунский" № 4 - одно из первых культурных овцеводческих хозяйств на Северном Кавказе.
Для организации этого хозяйства государство передало около 20 тысяч голов овец разных пород, в том числе - грубошерстные, мазаевские, прекос и другие. 3 июня 1927 года в 12 км от хутора Плотников началось строительство центральной усадьбы племзавода. Сюда прибыли люди из Белгородской и Воронежской облас­тей, а также хуторяне нашего района - большая семья Шмуль И.Ф., семьи Антоновых, Загородних и другие. Они стали костяком ча­банских бригад. Хозяйство развивалось успешно, люди трудились не покладая рук. Передовиками производства зарекомендовали себя чабаны и механизаторы Шмуль И.Ф., С.Г. Сурмай, Т.А. Берус, Антонов и многие другие.
Но это было очень крупное хозяйство. При тех возможностях транспорта и связи оно было трудноуправляемым. И поэтому в 1932 году из племсовхоза № 4 "Гашунский" выделились овцесовхозы "Присальский", "Комиссаровский", "Красный Чабан" № 3.
В 1929 году в верховьях реки Б. Гашун организован овцесовхоз № 7 "Первомайский", спустя три года из него выделился овцесовхоз № 18. В 1931 году был организован Зимовниковский военконзавод № 163 на базе хутора Камышев. Так началось социалистическое строительство в нашем районе.
Однако колхозное строительство в то время еще отставало от совхозного. Достаточно сказать, что в январе 1931 года у нас была кооперирована только половина крестьянских хозяйств. Наш район в то время выглядел лучше соседних районов - Пролетарского, Мартыновского и Сальского.
Несмотря на победное шествие сплошной коллективизации в 1931 году, среди определенной части крестьян, прежде всего кулаков и маловеров середняков, укреплялось мнение, что колхозы - явление временное, что с ним пошумят и перестанут, а что снова придут старые времена - земли много: паши, сей, наживайся.
А тут еще ползли черные слухи о кубанском кулацком саботаже. Наблюдались случаи, когда некоторая часть колхозников, подстрекаемая кулаками и единоличниками, тайно по ночам забирала с общественных базов и конюшен своих коров, волов, лошадей и т.д.
В колхозе «Красный восток» (х. Тушкан) ранней весной 1931 года среди хуторян пронесся слух, что колхоз распускается и нужно поскорее, сегодня же ночью, забрать свое из колхозного двора Колхозники Чугуев, Гончаров и Андрющенко оказались в числе первых, хотя и не единственных, что "вернули" свое добро. Ав­тор этих строк помнит, как отец его, совершив подобный грабеж потом всю ночь ходил по хате, вздыхая и скрипя зубами, а на рассвете разбудил трех взрослых сыновей и первым вернул на общественный двор трех коров, две пары волов, возилку с плугом, пару лошадей с линейкой. Остальные вернули колхозное добро с помо­щью хуторского комсода и правления колхоза.
В 1930 году Зимовниковский район по решению властей края был укрупнен за счет всего Дубовского, части Орловского (до стан­ции Двойная), всего Мартыновского и Семенкинского сельсоветов с девятью колхозами Романовского района. Одновременно из на­шего района (западная часть) был организован Калмыцкий район с центром в станице Кутейниковской. Временно райком партии и райисполком калмыков оставались в селе Зимовники. К 1934 году, к моменту разукрупнения нашего района, в нем насчитывалось 75 колхозов, 5 МТМ, 10 совхозов, 10 коммун и 24 сельсовета. Пло­щадь района составляла около полутора миллионов гектаров. В 1934 году район вновь оказался почти в тех границах, которые он имел до укрупнения. В это время все коммуны были реорганизованы в сельхозартели (колхозы).
Во главе колхозного сельскохозяйственного производства был учрежден райколхозсоюз (РКС). Это был выборный орган колхо­зов района, его специалисты (агрономы, ветеринары, зоотехники и т.д.) содержались за счет паев колхозов, РКС вырабатывал конк­ретные мероприятия по полеводству, животноводству и другим от­раслям сельского хозяйства и с помощью руководства колхозов про­водил намеченные планы в жизнь. Первым председателем правления РКС был тов. Дешевых, который хорошо знал свое дело, был человеком беспокойного характера и незаурядной энергии. РКС впоследствии был реорганизован в райзо - районный земельный отдел исполкома райсовета.
Первоначально в нашем районе в 1930 году было создано две машинно-тракторные станции (МТС) - Мокрогашунская и Верхне-Серебряковская, а также одна машиносенокосная станция (МСС) в селе Зимовники. Эта МСС вскоре была реорганизована в МТС.
Существующие совхозы "Гашунский" № 4, "Первомайский" № 7, а в 1931 году вновь организованный Зимовниковский военконзавод №163 и МТС явились первой индустриальной базой сель­скохозяйственного производства в нашем районе. Совхозы и МТС сосредоточивали в своих руках весь машинно-тракторный парк, ре­монтные мастерские, а главное - кадры деревенской интеллиген­ции - агрономов, инженеров, механизаторов, специалистов жи­вотноводства и т.д.
Роль первых МТС и совхозов заключалась не только в том, что они явились первыми проводниками партии и государства на селе по внедрению новой культуры социалистического земледелия и животноводства. Значимость этих первых очагов социализма в на­ших местах состояла еще в том, что они дали в свое время толчок росту сознательности наших людей, вызвали к жизни трудовой энту­зиазм хуторского населения, помогали ему создавать партийные и комсомольские ячейки.
По инициативе сверху (1934-36 г.г.) политотделы МТС и совхозов приложили много усилий для организации "пунктов ликвида­ции безграмотности" (ликбезы) - очагов просвещения на селе. Культармейцы из числа специалистов МТС и совхозов, местных грамотных комсомольцев и молодежи работали под девизом "Долой безграмотность и бескультурье!" Сотни и тысячи крестьян, ранее неграмотных, каждый вечер после работы аккуратно посещу занятия ликбезов - в школах, конторах, красных уголках и т.д. и уже через год получили навыки начальной грамоты.
Хорошими боевыми качествами отличалась Мокро-Гашунская комсомольская ячейка. Много и плодотворно работали комсомоль­цы и молодежь села Зимовники по развертыванию широкой клуб­ной самодеятельности и антирелигиозной пропаганды на селе. Зимовниковская школа крестьянской молодежи (ШКМ) - десятилет­ка - была единственным солидным учебным заведением для кресть­ян в нашем районе. Она призвана была готовить грамотных людей для наших колхозов.
К 1934 году зерновая проблема в нашем районе в основном была решена. Колхозы, рассчитавшись с государством и натуроплатой за работу МТС, засыпав все необходимые фонды, производили расчет с колхозниками по 1,5 - 3,5 килограмма на трудодень. Нема­ло было колхозных семей, которые получали по 2,5 - 4 тонны зер­на, кроме овощей, картофеля и другой продукции.
Применение тракторов и других почвообрабатывающих машин на полях, появление комбайнов, ведение правильных севооборо­тов, посев полей сортовыми протравленными семенами давали вну­шительный эффект в полеводстве. Яровые колосовые давали те­перь по 7 - 8,5 центнера, озимая пшеница -9-11 центнеров зерна с гектара, т.е. в полтора-два раза больше, чем в доколхозные годы. Причем посевные площади нашего района за счет механизации выросли почти на 40 процентов по сравнению с 1929 годом.
Повсеместно в наших колхозах началось строительство животноводческих ферм. Уже в 1935 году в подавляющем большин­стве наших колхозов было по 2 фермы - крупного рогатого скота и овцеводческая. Правительство признало желательным, чтобы в каждом колхозе было по 3 фермы. Колхозы, имеющие 3 фермы, получали  уменьшение норм мясопоставки на 10 процентов. Колхозы "Животновод" (х. Н.-Веселый), "Сальский коневод" (х. Иль­ичев), им. 13 лет РККА (х. Торговый), им. Буденного (х. Н.-рубашкин) и другие имели хорошие коневодческие фермы. Поро­дистые скакуны колхозов нашего района славились далеко за преде­лами нашей области. Многие животные наших конеферм шли по первой категории для нужд Красной Армии.
В книге "Ростовская область за 20 лет (1921-1941 гг)" доктора экономических наук, профессора Гозулова А.И., есть такие строки: "Колхоз "Сальский коневод" Зимовниковского района подгото­вил 15 лошадей (тренер Юханов А.И.), участвовавших в республи­канских скачках 1938 года, выиграли 39 первых призов (рекордная скачка 1 мин. 7 сек., на дистанцию 1000 метров)".
Животноводство и в первую очередь овцеводство нашего райо­на в 1935-39 годах развивалось из года в год успешно. Достаточно сказать, что валовые доходы колхозников от животноводства в 1936 году уже составляли одну треть всех, а к 1939-40 годам почти 42 процента всего валового дохода хозяйств нашего района.