К началу ноября 1929 г. 21% всех индивидуальных хозяйств на Дону были вовлечены в колхозы. Оценивая этот факт, следует учесть, что использование внеэкономических методов в период хлебозаготовительного кри­зиса конца 20-х годов побудило многих крестьян укрыться под «крышу» колхозов, члены которых пользовались налоговыми и другими льготами. Но основная часть казаков и крестьян, особенно так называемых «крепких хозяев», отнюдь не была на­мерена добровольно объединяться в коллективные хозяйства. Однако возглавивший в 1928 г. парторганизацию Северо-Кавказского края А.А. Андреев заявил о том, что край, в том числе донские округа, уже готов к сплошной коллективизации. 27 нояб­ря 1929 г. Северо-Кавказский крайком ВКП(б) продублировал решение ноябрьско­го пленума ЦК партии о переходе к сплошной коллективизации, а в декабре того же года это сделали Донецкий, Сальский, Шахтинский и другие окружные комитеты партии. Уже к лету 1931 г. предполагалось срочным образом завершить «сплошную» коллективизацию на Дону. 5 января 1930 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Оно относило Северный Кавказ, а следовательно, и донские округа к важнейшим зерновым районам страны, коллективизация которых должна была за­вершиться к осени 1930 г. Эти установки предопределили формы и методы проведе­ния коллективизации: сначала популистская пропаганда, затем запугивание угро­зой раскулачивания, наконец, стимулирование конфискации имущества кулаков путем премирования информаторов из бедноты.
На Дону политика ликвидации кулачества как класса была сопряжена с откро­венно антиказачьими акциями. Принадлежность к казачеству, особенно участие в гражданской войне на стороне белых могли служить основанием для зачисления в разряд кулаков и «подкулачников», подлежащих репрессиям. Это было скрытое расказачивание, хотя сам этот термин властями практически не использовался. В феврале - марте 1930 года в округах Дона было ликвидировано 13-14 тысяч казачьих и крестьянских хозяйств, отнесенных к кулацким, что составило 3% всех хозяйств Дона.
К концу января 1930 г. 65,5% казачьих и крестьянских хозяйств Дона были во­влечены или загнаны в колхозы. Широкое использование методов принуждения, политика раскулачивания, организационно-хозяйственная неразбериха, царившая в наспех сколоченных колхозах, не могли не породить сопротивление крестьян про­цессу сплошной коллективизации. Показательные массовые выступления крестьян и казаков произошли в Сальском и Донецком округах зимой 1930 г. В ходе этих вы­ступлений выдвигались лозунги «За советскую власть без коммунистов и без колхо­зов». Подобные выступления стали составной частью крестьянского протеста по всей России. Информация о такой реакции крестьянства побудила большевистское руководство прибегнуть к маневру. В марте 1930 г. появилась статья Сталина «Голо­вокружение от успехов» и постановление ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении», в которых основная ответственность за преступ­ные действия в отношении крестьянства была лукаво возложена на местные кадры. На самом деле они были дисциплинированными исполнителями авторитарной воли руководителя ЦК в полном соответствии с уставом правящей партии.
Крестьяне и казаки наивно рас­ценили опубликованные докумен­ты как свидетельство отказа верхов от политики сплошной коллекти­визации. Начался массовый выход из колхозов. Однако власти только на время несколько ослабили пресс Давления. Колхозам дали в 1930 г. налоговые льготы, но при этом уси­лили экономический нажим на единоличные хозяйства. Зимой 1930 - 1931 гг. был развернут новый этап сплошной коллективизации. К весне 1931 г. в колхозы Дона «кнутом и пряником» было вовлечено 80,5% крестьянских хозяйств, что позволяло считать сплошную коллективизацию завершенной. К лету 1931 г. на Дону сохранилось всего 57 тысяч индивидуальных хо­зяйств, в распоряжении которых осталось 0,5 млн. гектаров пашен­ной земли.
Достоинством коллективных хо­зяйств была сельскохозяйственная техника: около 3,5 тысяч тракто­ров. Хотя первоначально в подав­ляющем большинстве хозяйств ис­пользовался такой же инвентарь и орудия труда, как в индивидуальных крестьянских хозяйствах, государство стреми­лось обеспечить коллективные хозяйства современной материально-технической базой. Однако, с другой стороны, коллективные хозяйства в условиях политическо­го диктата на корню уничтожали стремление крестьян к инициативному труду, развитие предприимчивости, желание добиваться как можно более высокой про­изводительности труда. М.А. Шолохов в своем романе «Поднятая целина», который он первоначально озаглавил «С потом и кровью», удивительно правдиво для того времени описал противоречивый процесс коллективизации.
Но надо иметь в виду, что, во-первых, в романе речь идет только о начальном эта­пе преобразования сельского хозяйства, когда не было проявлений голода и массо­вых репрессий, во-вторых, автор романа не мог полностью игнорировать требова­ния правящей партии.