Очередная вынужденная сдача г. Ростова-на-Дону антибольшевистским силам радикально изменила ситуацию в регионе. ЦИК Донской республики и правительство переместились в станицу Великокняжескую, а затем - в Царицын. После ликвидации советской власти на всей территории Донской области существование этих органов потеряло смысл, в то же время встал во­прос об организации подпольной работы в тылу белых. 30 сентября 1918г. Президи­ум ВЦИК принял постановление об упразднении Донской республики. Одновре­менно ЦК РКП(б) создал так называемое Донское зарубежное бюро РКП(б), кото­рое должно было руководить партийной подпольной работой на Дону, опираясь на поддержку политотдела Южного фронта. В Донбюро работали братья Дорошевы, СИ. Кудинов, А.А. Френкель, С.Л. Лукашин, П.Г. Блохин и С.И. Сырцов, бывший руководителем этого органа.
Большевики не видели перспективы в коммунистическом будущем казачьего сословия, но «заигрывали» с казачеством, в частности, предоставив ему временную частичную автономию в форме Донской советской республики, а теперь согласив­шись на создание Походного войскового круга. Делали это неохотно и непоследова­тельно. Как большевики сами признавали, ими не был учтен тот факт, что казаки - это «воинственный народ» со своим историческим прошлым, началами обособлен­ности, независимости, самостоятельной государственной жизни. Два поражения советской власти в декабре 1917 г. и весной 1918г. резко радикализировали позицию местных большевистских деятелей в отношении казачества. Произошедший пере­ход в разгар гражданской войны подавляющего большинства казачества на сторону белого движения вызвал еще более негативную реакцию со стороны большевист­ского правительства, которое начало преследование контрреволюционной части ка­зачества и одновременно сословное расказачивание в отношении всей остальной массы казаков.
Комиссар управления СНК Донреспублики С. Васильченко писал в конце 1918г. Свердлову о необходимости проведения жесткой политики, учитывающей антаго­низм казаков и крестьян. На основании этого и других источников информации, а также исходя из традиционных представлений о месте казачества в мировой револю­ции, Оргбюро ЦК РКП(б) приняло 24.01.1919 г. известный жесткий циркуляр, со­держащий следующий пункт: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно, провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с советской властью». Далее шли требования конфисковывать хлеб, организовывать переселение на Дон пришлой бедноты, проводить под угрозой расстрела полное ра­зоружение казаков, оставлять в казачьих станицах вооруженные отряды и пр. Этот документ отражал взгляды на казачество большинства большевистского руковод­ства и стал фактически программой деятельности Донбюро РКП (б), которое теперь санкционировало бессудные расстрелы и массовые реквизиции. Хотя спустя два ме­сяца по требованию Г. Сокольникова этот циркулярное распоряжение было прио­становлено, а затем и вообще отменено, оно оказало крайне негативное влияние на ход гражданской войны на Юге России.
Развернутое под руководством Донбюро в террористической форме расказачи­вание привело к открытому массовому сопротивлению казачества, только что открывшего фронт красным войскам. Вспыхнувшее знаменитое Вешенское вос­стание изменило ход гражданской войны на Юге России, так как вновь перешед­шие на сторону белых казачьи формирования значительно усилили их кавалерийский потенциал.   События   этого восстания с высочайшей жизненной правдой  описаны Михаилом Шолоховым в романе «Тихий Дон». Прообразом главного ге­роя романа Григория Мелехова явился один из руководителей восстания Харлампий Ермаков.
Известный большевик И. Смилга спустя четыре года писал в своих «Военных очерках» о политике расказачивания как о безусловной и громадной политической ошибке. «Эта политика, продиктованная, к сожалению, зноем борьбы, скоро дала свои губительные результаты/Положившее оружие казачество восстало почти пого­ловно. В значительной степени благодаря этому восстанию и отвлечению войск на его подавление удалось Деникину разбить нас на Северском Донце и выгнать из Донобласти». Большевики в борьбе с собственной Вандеей сделали чреватую послед­ствиями ошибку, которая усилила позиции действительных вандейцев-деникинцев.
Потерпев фактически в который раз поражение, лидеры донских большевиков были поставлены перед необходимостью изучения уроков восстания и обновления своей политики. Им стало ясно, что одним террором - физическим уничтожением определенного числа казаков, когда на Дону нет еще крепкой советской власти, проблемы не решить. Большевики призвали применить такие меры, как экспропри­ация казачества и его выселение в глубь России с переселением на его место приш­лых крестьян, прекращение бесконечного экспериментирования с формами управ­ления на Дону: Донбюро, Донисполком, Облревком, гражданское управления РВС Южного Фронта и др. Высшее большевистское руководство осознало бесперспек­тивность террористических форм расказачивания при сохранении негативного от­ношения к казачеству как к несоветскому слою, тяготевшему к архаичным формам общественно-политической жизни. Поворот в казачьей политике нашел отражение в «Тезисах о работе на Дону» Л.Д. Троцкого, в которых он писал, что трудовое ка­зачество остается связанным тисками казачьей сословности и предрассудков, общ­ности интересов всего казачества, но при этом указывал на необходимость поддер­жки лояльно настроенных по отношению к Советской власти казаков и на одновременное продолжение преследования контрреволюционной части казачес­тва. В документе говорилось: «Мы разъясняем каза­честву словом и делом, что наша политика не есть по­литика мести за прошлое. Мы ничего не забываем, но за прошлое не мстим».