На юге Русской равнины привольно рас­кинулся край Тихого Дона. Широко и спо­койно в просторах необозримых степей те­чет Дон. Недаром и зовется он - Тихий. И все его дети, реки степные, стремясь под­ражать степному богатырю, тихо вливают воды свои в русло донское, принося с со­бой прохладу северско-донецких лесов и зной сальских задонских степей.
Мы, зимовниковцы, живем в краю донс­ком, в центре обширных сальских степей. Широко, более чем на 25 тыс. кв. метров от седого Маныча до извилистого Сала с их притоками и балками раскинулись по левобережному Подонъю сальские степи.
Древняя, древняя степная земля! Хотя мы не все помним, что не всегда здесь была степь. Рельеф донского края формировал­ся под влиянием многочисленных приро­дных факторов, которые действовали в течение миллионов лет.
Двести пятьдесят миллионов лет назад весь юг страны, в т.ч. и наш край, занима­ло море. Оно было мелководное. Над мор­ской поверхностью поднимались отмели, покрытые дремучими лесами. Климат был алажный и жаркий. Много раз надвигалось море. Острова один за другим опускались в пучину вод. Но море отступало и вновь на прибрежных отмелях и на островах шуме­ли леса. А через 300-400 тысяч лет они опять исчезали под водой. Изучая пластовые от­ложения окаменевших лесов, ставших уг­лем, известняка, ракушечника, глины, мела, песка, ученым удалось проследить измене­ния, происходившие с нашей донской землей в течении многих миллионов лет.
Около 2 млн. лет назад, после отступле­ния моря, вся территория донского края, включая сальские степи, стала сушей. От прежнего морского пространства остались озеро Маныч-Гудило и р. Маныч, протека­ющая в Манычской впадине, составной части известной Кумо-Манычской впади­ны, отделяющей Русскую равнину от Пред­кавказья, а Европу от Азии. Так что, полу­чается, живем мы вроде бы и в Европе, но в Ростов ездим через Азию. Манычская впадина - это результат прогиба земной коры в кайнозойскую эру. По этой впади­не соединялись воды Азово-Черноморско­го и Каспийского водного бассейнов, вплоть до великого оледенения. С тех древнейших времен остались в сало-манычских степях лиманные озера, образовавшиеся после пре­кращения связи между Черным, Азовским морями и Каспием. Есть такие озерца и в нашем районе, в поймах Гашуна и его при­токов. По берегам их мелководья можно видеть белые соляные пятна. Многие ли­манные озера пересохли полностью. Само название Маныч происходит от татарского слова "маныч", что означает горький. Не­смотря на горьковатый вкус, соль с берегов Маныча, озер и лиманов собиралась наши­ми предками и использовалась в пищу.
"Маноцкую" соль в конце 17 века ка­заки брали за 6 алтынов 4 деньги (94 копей­ки) пуд (16 кг), привозная из Бахмуга сто­ила 2 рубля за бочку, вмещавшую 10 пудов.
Влияние прежней морской жизни наше­го края мы ощущаем до сих пор. Подпоч­венные грунтовые воды наших степей горь­ко-соленые и непригодны для питья и оро­шения. Поэтому степняки всегда ценили и обожествляли родники, реки с кристально чистой пресной водой. Вода - источник жизни человеческой и всего живого на зем­ле. Мы сами на 90 % состоим из воды. Ду­мается, что, охраняя воду от загрязнения, мы охраняем саму нашу жизнь.
Огромное влияние на формирование кли­мата и рельефа нашей России оказало ве­ликое оледенение. Вся Русская равнина в течение нескольких тысячелетий была покрыта льдом. Ледник, покрывая под собой леса, реки, все живое, медленно полз к югу. И хотя на нашу донскую землю он не дошел, но суровое ледяное дыхание оказало большое воздействие на формирование при­роды донского края и наших степей, как не­отъемлемой части его. Во время великого оледенения исчезли на Дону теплолюбивые растения, появились такие животные как мамонт, волосатый носорог, гигантский олень, овцебык. Об этом говорят находки костей этих исчезнувших теперь животных.
Наконец, около 40 тысяч лет назад вели­кий ледник стал отступать и пятиться к се­веру, а на Дону постепенно стала формиро­ваться степная зона, так четко выраженная сейчас.
Наши сальские степи начинаются на запа­де от линии Мечетинская - Б. Мартыновка и на востоке они упираются в Ергени (продол­жение Приволжской возвышенности). Своим крылом Ергени заходят на территорию нашего района в штемзаводе "Гашунский". Один из гашунских хуторков так и называ­ется - Ергени. Название происходит от кал­мыцкого слова "ерге" - обрыв, крутой берег. По всей длине с запада на восток Сальско-Маныческого междуречья проходит одно­именная гряда и своими северными отрога­ми вклинивается в земли района с юга по линии х. Грушевка - Зимовники и далее в направлении на село Заветное. С Сальско-Манычской гряды начинаются наши степные реки Большая и Малая Куберле. Большой и Малый Гашун, также множество балок, мни­мых притоков Гашуна и Куберле. Сальско-Манычская гряда служит водоразделом этих рек.
От Дона к Ергеням тянется Доно-Сальская гряда - водораздел могучего и спокойно­го Дона и одного из его многочисленных притоков - ветвистого и петляющего Сала. Название происходит от калмыцкого слова "сал" - приток, ветвь.
Рельеф наших мест особо незатейлив, но тем и красив, что позволяет увидеть нашу степь на много-много верст кругом. Широ­ко, привольно и все как на огромной ладони выложено: хутора, поля, дороги, лесополо­сы, скирды, отары овец. Особенно красива долина Сала, если смотреть на нее с верхней линии Доно-Сальской гряды, а еще лучше с нового моста - путепровода над железнодо­рожной веткой Волгодонск - Куберле.
Нельзя назвать нашу степь богатой вода­ми, но и не безводная же она совсем. При­ходилось бывать и на Волге, Днепре и Амударье и многократно на Дону и его прито­ках, а сердцу все же ближе наши небольшие степные речки и пруды. С ними у зимовниковцев связаны воспоминания о детстве и товарищах, о рыбалке на утренней зорьке и прохладе в жаркий летний день. Хранят и они память о делах давно минувших дней, как в русле своем и берегах, так и в названи­ях. К примеру, на­звание речки Торговая само за себя говорит: по всей видимости, здесь шел товарообмен правобережных казаков с левобережными но гаями и калмыками в перерывах между набегами и войнами. На юго-востоке облас­ти, в Ергенях берет начато левый приток Дона - Сал. На всем своем 800-километровом про­тяжении Сал, извиваясь, описывает причуд­ливые петли, то теряясь в зарослях камыша, то вновь поблескивая на солнце неширокой лентой в оправе крутых своих бережков и круг. Со всей округи едут на Сал рыбаки и охотники. Без добычи уходят редко. Не пой­маешь рыбы, значит раками утешишься. А они в Салу, да и в других наших речках, от­менные. Это и парижане могут подтвердить. К сальской степи примыкает с юго-восто­ка крупное озеро Маныч-Гудило. Озеро ове­яно множеством интересных легенд. В од­ной из них говорится о происхождении его названия. Еще древние люди заметили, что в штормовую погоду над озером слышатся ка­кие-то звуки, и создается впечатление, что оно таинственно гудит, поэтому и назвали   его Гудило. В легенде говорится, что якобы на дне озера есть огромные пещеры, связы­вающие его с Каспийским морем. Через них часть озерной воды быстро уходит в море, производя подводный гул.
На самом деле гул, который часто слышат жители прибрежных сел и сейчас, вовсе не таинственен. Образуется он от того, что в штормовую погоду шум довольно больших волн сливается с воем ветра и усиливается, резонируя в оврагах и пещерах обрывистого северного берега.
Если бы между озером Гудило и Каспийс­ким морем существовал какой-то подземный коридор, то воды бы в озере не было бы ни­когда. Так как оно расположено на несколь­ко десятков метров выше моря.
Через сальскую степь протекает река За­падный Маныч, которую зимовниковцы пе­ресекают по дороге в Сальск и Ростов возле поселка Манычстрой, возникшего при соору­жении Пролетарского водохранилища и гид­роузла. Благодаря системе шлюзов река является судоходной. Западный Маныч богат рыбой, а вода его широко используется для орошения, в том числе и рисовых полей.
Нельзя не сказать и о другом мощном на­шем аквасоседей - Цимлянском водохранили­ще, нашем степном море. После постройки в 1952 году гигантской Цимлянской плоти­ны Дон затопил огромное пространство пло­щадью 2700 кв.км. Этот водоем вполне оп­равдывает название "море". Ведь оно про­стирается на 360 км при средней ширине 18 км - максимальной до 40 км. Глубиной Цимла превосходит Азовское море. Отдельные глу­бины достигают 35 метров. Крупные цимлян­ские волны при шторме очень опасны и до­стигают 3 метров. При постройке водохранилища произведено отселение людей из населенных пунктов, лежавших в зоне за­топления. Часть донских казаков пересели­лась в станицы и хутора Орловского, Дубовского, Зимовниковского и других районов.
Постройка Цимлянского водохранилища позволила решать проблему орошения бога­тых земель востока сальской степи. Была со­здана мощная Верхне-Сальская оросительная система. По каналам пришла донская вода в наш и соседние районы. Око­ло 13 тыс.гектаров зимовниковских земель в 60-е годы стали орошаемыми.
Сальская степь до конца XIX - начала XX века практически оставалась девственной, землепашество не затронуло в какой-либо за­метной степени природу степи. Наши места считались глухим волчьим углом Российской империи. Так и кажется, что песня о ямщи­ке, замерзающем в глухой степи, сложена в наших краях и о них. Огромные просторы, безбрежный "травяной океан!". На сколько хватает взгляда человека - везде степь без конца и края. Кажется, что ты стоишь в цен­тре огромного круга, четко очерченного по линии горизонта. Кругом ковыль, типчак, кермек, курай, чабрец, катран, пырей, тон-коны, мятлик (на местном диалекте метлюг), множество полыней и сотни других харак­терных для нашей зоны растений. По овра­гам и балкам было много кустарников, осо­бенно дикого терна.
Весной степь покрывалась изумрудно-зе­леным ковром, на котором мать-природа щедро разбросала узоры из разноцветных тюльпанов, фиолетовых и желтых ирисов, множества других цветов. А в мае-июне степь благоухала от цветущего чабреца, называемого в народе - богородской травою, зверобоя, шачфея. Цветущий ковыль по пояс напоми­нал серебристо-седое море, волнующееся при каждом порыве ветра.
В густой степной траве, по бачкам в заро­слях дикого терна и речного тростника (у нас его называют камыш, а камыш, наоборот, на­зывают кугой) водилось бесчисленное коли­чество журавлей, стрепетов, жаворонков, ку­ропаток, перепелов, стрижей и др. На степ­ных реках и озерах стоял веселый птичий гомон. Чайки, цапли, чирки, выпь болотная, гуси, лебеди. На все это птичье царство гор­деливо смотрели со степных курганов и не­бесных высот хищные степные орлы, соко­лы, скопы, коршуны. В нашей степи водились в большом количестве степные страу­сы - дрофы. Местные жители называли их цудаками за своеобразный крик. Это огром­ные птицы. Размах крыльев самцов доходил до 2,5 м, вес до 16 кг. Горделиво и неторопливо ходила дрофа по раздольной сте­пи в поисках корма, а во время опасности быстро убегала. Тяжело приходилось таким птицам, во время гололедов дроф ловили даже руками. К сожалению, к дрофе все больше применимы глаголы прошедшего времени. Дрофа исчезла практически из наших степей из-за резкого уменьшения целины и браконьерства. Сальские степи были очень богаты дикими животными. Лисы, зайцы, волки, тушканчики, суслики, хомяки, сайгаки, ящерицы и змеи и много других видов находили свое место под степ­ным солнцем.
Наряду с дрофой "визитной карточкой" сальских степей и обладателем первого при­за за красоту и грацию по праву были сай­гаки. Эти степные антилопы одни из са­мых быстроходных животных: скорость их бега достигает свыше 80 км/час. Очень ин­тересна история сайгаков. Остатки этих древних животных находили вместе с дав­но вымершими мамонтами, шерстистым носорогом, пещерными медведем и львом. Вплоть до 60-х годов XX века сайгаки встре­чались в нашем районе довольно часто. В настоящее время основное место их обита­ния - заповедники Калмыкии и Астраханс­кой области.
Отточенная эволюцией логика взаимос­вязей в растительном и животном мире сте­пи позволяла жить и выживать всем - и сильным, и слабым.
Но мы, люди, живущие в степи, должны признать себя полностью виновными в на­рушении этих взаимосвязей. Истинной це­линной степи сегодня в наших краях почти нет. Все, что не занято пашней, дорогами, строениями и т.д., предстаатяет из себя вы­топтанную до корней растений землю, на которой уютно себя чувствуют лишь золо­тая колючка и репей. Нагрузка на степной  гектар была неимоверной, особенно в 60- 80-  е годы.  В связи с этим вспоминается пример из далекой истории далекой страны. И XVI-ХУП веках в Англии усиленными темпами развивалось овцеводство. Английскую шерсть и сукно покупал весь цивилизован­ный мир. Даже пашни огораживали под пастбища. Крестьян сгоняли с земли, дабы отдать ее овцам. Овцы "съели" людей, мрач­но шутили тогда англичане. А нам впору сказать, что овцы съели нашу степь. С на­шего, конечно, позволения.
Но все же есть надежда, что в связи с резким уменьшением поголовья овец, це­линная степь понемногу реставрируется.
Главным же фактором сохранения при­роды нашей степи является фактор психо­логический. Дело не в том, что нет денег на коренное залужение, очистку рек, посадку лесополос и др. природоохранные мероп­риятия, а в том, что мы, ныне живущие в этой степи и наше подрастающее поколе­ние, не понимаем и не хотим понять, что человек - это дитя природы, ее партнер, а не хозяин. И вот с таким "хозяйским под­ходом" к нашей матери - природе, нашей родной степи, безразлично и безнаказанно завалены навозом и мусором лесополосы и берега и русла рек, балки, поля.
Веками оставалась нетронутой сама зем­ля сальской степи. И всего лишь полтора столетия назад наши прадеды стали пробо­вать возделывать здесь злаки и овощи, са­жать деревья.
Реки крестьянского пота были пролиты, прежде чем научились люди получать уро­жаи со сложных и малопродуктивных почв. Свыше 64 % современной пашни в районе занимают каштановые и темно-каштановые почвы, около 31 % лугово-каштановые поч­вы и солонцы. Изредка встречаются юж­ные черноземы. Климат сальских степей умеренно-континентальный, сочетается из­быток тепла с относительным недостатком штага. Среднегодовое количество осадков по востоку сальских степей составляет 340 мм.
В 7-10-х веках задонские и сальские степи входили в состав Хазарского государства (Ка­ганата). Происхождение и история хазар вызывает до сих пор разногласия среди ис­ториков. Профессор М.И. Артамонов в пре­дисловии к книге Л.Н. Гумилева "Открытие Хазарии" писал: "В истории хазар и хазар­ского Каганата остается множество пробе­лов и неясных моментов. Мы не знаем точ­но, кто такие были хазары, откуда они поя­вились, какой образ жизни вели".
"Козары или хазары, единоплеменные с турками, издревле обитали на западной сто­роне Каспийского моря, называемого Хазар­ским в географиях восточных" - писал Н.М. Карамзин.
В 7 веке хазары стали теснить своих со­седей болгар, савиров, барсилов и алан и силой подчинять их своему влиянию. Осо­бенно упорной была борьба хазар с болгара­ми, кочевавшими в придонских степях. Хазары оказались сильнее и вытеснили болгар с Дона. Одна часть болгар ушла на Дунай, а другая - на Среднюю Волгу. Впоследствии сложились два болгарских государ­ства: ославянившаяся Дунайская Болгария и тюркизированная Волжская Болгария.
          Из письменных источников и археологи­ческих данных известно, что примерно в 7 -8 веках происходило славянское продви­жение на Дон с северо-запада вплоть до его левых притоков Маныча и Сала. Славянс­кие племена антов по свидетельству визан­тийских историков были могущественными из славян. Анты были хорошими земледель­цами и скотоводами. Жили они большими семьями в полуземлянках.
      По свидетельству Маврикия (стратега) "племена славян и антов сходны по своим нравам, по своей любви к свободе; их нико­им образом нельзя склонить к рабству или подчинению; они храбры преимущественно в своей земле и выносливы, легко перено­сят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище". (Эти качества и нам бы, особенно сейчас, пригодились).
Каждый воин-ант имел лук с небольшими стрелами, смоченными ядом, два небольших копья, щит, умел в случае необходимости спрятаться на дне реки, дыша через камышину.
И вот две волны - хазарская и славянс­кая- встретились в среднем течении Дона и на его притоках. Вначале хазарская оказа­лась сильнее. Славяне-анты или отступали или становились данниками хазарского ка­гана. В то же время происходило взаимоп­роникновение двух столь различных куль­тур. В западной части Хазарии находились независимые поселения славян-земледель­цев. Они имели в хазарских городах свои кварталы, своих судей и вели свободную тор­говлю.
Но у славян еще не было своего государ­ства и их рассеянные племена вплоть до Днепра и Оки вынуждены были признать власть каганов. "Киевляне, - писал летопи­сец Нестор, - дали своим завоевателям по мечу с дыма".
С хазарскими каганами считались римс­кие императоры и арабские халифы. Счита­лось за честь породниться с правителями Хазарии. Римляне стремились навязать ха­зарам христианство, а арабы - ислам. Но ха­зары выбрали третье. Религией этой стал иудаизм, заимствованный от евреев, пере­селившихся в Хазарию из-за преследований в Византии.
Евреи играли большую роль в торговле Хазарии и составляли существенную часть населения в ее городах.
Столицей Хазарии в VII веке был город Семендер в предгорьях Северного Кавказа, а в VIII веке, потерпев поражение от арабов, хазары основали новую столицу Итиль в низовьях Волги, носившей такое же название. Поиски археологами местонахождения Итиля результатов не дали. Есть версия, что Итиль погребен -под толстым слоем ила в пе­риод наступления вод Каспия на сушу. После принятия хазарами иудаизма их от­ношения с Византией охладели. В IX веке на северо-западе Хазарии усилились славянские племена, шло образование древнерусского государства. Отношения хазарского царства со славянами становились все более напряжен­ными. Для защиты от славян и кочевых пле­мен хазары строили крепости.
Одна из них была построена на Дону по проекту Петроны, посланного в 834 году им­ператором феодалом в Хазарию. Крепость, названная Саркел, что означает "Белый дом" или "Белая гостиница", расположилась на искусственном острове, окруженном проточ­ными из Дона рвами. В русской летописи Саркел упоминается под названием "Белая вета" (палатка, шатер).
На месте расположения древнего Саркела в настоящее время плещутся волны Цимлян­ского моря. Перед затоплением археологи рас­копали Саркел. Были обнаружены два горо­дища: одно на левом, другое на правом берегу Дона. Стены крепости были сложены из кир­пича и белого камня. По свидетельству византийского императо­ра Константина Багрянородного, в Саркеле "сидели ежегодно сменяемые воинские отря­ды в триста человек".
Саркел - первый известный нам город-кре­пость в наших степях. Ведь от Зимовников до местонахождения древнего города каких-ни­будь несколько десятков километров.
В IX веке хазары уже не обладали полной властью над своими данниками-славянами. Древние русичи совершали походы в ответ на набеги хазар. Вспомним пушкинские строки: "Как ныне сбирается вещий Олег отметить неразумным хазарам, их села и нивы за буй­ный набег обрек он мечам и пожарам..."
Внук Олега, знаменитый полководец и ве­ликий киевский князь Святослав Игоревич, понимая, что Хазария является серьезным препятствием для объединения Руси и закры­вает пути русичам на Волгу и Восток, в 965 году выступил против хазар. Спустившись вниз по Волге, войско Святослава захватило Итиль. Затем Святослав взял Семендер, раз­громил на Кавказе данников хазарского кага­на - ясов и касогов. А на обратном пути в Киев, пройдя через сальские степи, Святос­лав осадил Саркел.
"Жестокая битва решила судьбу двух наро­дов. Сам каган предводительствовал войском: Святослав победил и взял Козарскую Белую Вету, или Саркел" - пишет Н.М. Карамзин.
Этот поход Святослава открыл дорогу сла­вянам на Дон и Волгу. К XI веку Саркел стал ярко выраженным русским торговым и ремес­ленным городом. Саркел имел большое зна­чение и как крепость, защищавшая Киевскую Русь на ее юго-восточных границах.
После сокрушительного удара русов хазар­ский каганат стал распадаться. Новые полчи­ща кочевников - печенегов, а затем половцев окончательно уничтожили государство хазар.
В X веке в донские и сальские степи хлы­нули орды печенегов, вытесненных из-за Во­лги огузами и кипчаками. Печенеги по обра­зу жизни, общественному устройству и внеш­нему облику почти ничем не отличались от других азиатских племен. Кочевое скотовод­ство, разбой, грабеж, набеги, слепое подчи­нение вождям - ханам и обычаю, почти пол­ная духовная убогость сформировали у древ­них русов облик печенежского общества, как агрессивного и вероломного монстра.
Войны печенегов с русичами сменялись непродолжительным миром. По свидетельст­ву Константина. Багрянородного "печенеги, кроме того, живут в соседстве и сопредельны с руссами и часто, когда живут не в мире друг с другом, грабят Русь и причиняют ей много вреда и убытков".
Славянские поселения на Дону жили в постоянном страхе перед набегами печенегов. Многие славяне уходили поближе к Киеву, но и там настигали их печенежские стрелы.
Жертвой вероломных печенегов стал и слав­ный витязь, покоритель хазар, князь Святос­лав. В 972 году князь возвращался из дунай­ского похода с богатой добычей. Печенеги внезапно напали на русичей у днепровских порогов. Святослав пал смертью храбрых. Из его черепа печенежский хан сделал себе чашу для пиров.
Вытесненные новыми кочевниками тюрка­ми из Дикого поля (так называли славяне-русичи донские степи), печенеги оставили наши степи и ушли в пределы Венгрии и Ви­зантии.
В XI веке в донские степи пришли полов­цы, ставшие новым бедствием для Руси..
После трех ожесточенных битв с русскими князьями (1061, 1068, 1093 года) половцы ов­ладели территориями донских, сальских и прикубанских степей. Отсюда половецкие пол­чища совершали разорительные набеги на Русь, раздираемую княжескими распрями. Автор "Слова о полку Игореве" укорял рус­ских князей: "Вы бо своими крамолами на-гясте наводите погания на землю Русскую".
Дешт-и-Кыпчак, как называли на Востоке половецкую степь, стала грозной опасностью
для Руси. Русские князья не раз ходили похо­дами на половцев. Донские и сальские степи обильно политы кровью как русичей, так и "поганых".
В 1111 году большое войско во главе с ве­ликим князем киевским Владимиром Моно­махом и его братьями Святополком и Давы-дом снова двинулось на Дон. В древнерусской летописи подробно описан этот поход.
"Сошлись отряды Половецкие и отряды Русские, сразились сначала с отрядом Свято-полковым и. словно гром ударил, сошлись передовыми частями. Жестокий был бой меж­ду ними, и падали с обеих сторон. Вступил 15 бой Владимир со своими отрядами: увидали половцы, обратились в бегство, и падали они перед отрядом Владимировым. Побили их в страстной понедельник, месяца марта в двад­цать седьмой день; побиты были иноплемен­ники, многое множество, на реке Сальнице..." Кочевники в битве с русскими потеряли око­ло 10 тысяч человек.
С большой долей вероятности можно пред­положить, что древняя Сальница - это наша степная речка Сал.
Упоминается Сальница и в "Слове о полку Игореве" как место сражения в 1185 год^ рус­ского войска во главе с князем Игорем Святославичем с половцами.
Автор "Истории государства Российского" Н.М. Карамзин считает, что Сальница - это левый приток Дона Сал. Есть и другие точки зрения. Но бесспорно одно: в наших степях шла упорная и жестокая война между Русью и ордами кочевников.
О славных ратных делах русских воинов и полководцев рассказывают страницы древних летописей. Волынская летопись повествует о том, как Мономах разгромил половецкие орды, а их ханы Сырган и Отрок бежали: пер­вый в дебри донских камышей и лесов, а вто­рой - на Кавказ.
Майков в 1874 году написал об этом исто­рическом случае стихотворение ""Емшан", образно воскресив то далекое прошлое оби­тателей наших степей.
Степной травы пучок сухой,
Он и сухой благоухает!
И разом степи надо мной
Все обаянье воскрешает...
Когда в степях за станом стан,
Бродили орды кочевые,
Был хан Отрок и хан Сырган
Два брата, батыри лихие.
И раз у них шел пир горой –
Велик полон был взят из Руси!
Певец им славу пел, рекой
Лился кумыс во всем улусе.
Вдруг шум и крик, и стук мечей,
И кровь, и смерть, и нет пощады! –
Все врозь бежит, кто победит
Ловцами спугнутое стадо
То с русской силой Мономах
Всесокрушающий явился
Сырган в донских залег мелях,
Отрок в горах кавказских скрылся
И шли года... Гулял в степях
Лишь буйный ветер на просторе...
Но вот - скончался Мономах,
И по Руси - туга и горе.
Зовет к себе певца Сырган
И к брату шлет его с наказом:
"Он там богат, он царь тех стран,
Владыка надо всем Кавказом –
Скажи ему, чтоб бросил все,
Что умер враг, что спали цепи,
Чтоб шел в наследие свое,
В благоухающие степи.
Ему ты песен наших спой –
Когда ж на песнь не отзовется.
Свяжи в пучок емшак степной
И дай ему - и он вернется".
Отрок сидит в златом шатре,
Вкруг - рой абхазянок прекрасных
На золоте и серебре
Князей он чествует подвластных.
Введен певец. Он говорит.
Чтоб в степи шел
Отрок без страха
Что путь на Русь кругом открыт,
Что нет уж больше Мономаха!
Отрок молчит, на братний зов
Одной усмешкой отвечает –
И пир идет, и хор рабов
Его, что солнце, величает.
Встает певец, и песни он
Поет о былях половецких
Про славу дедовских времен
И их набегов молодецких, -
Отрок угрюмый принял вид
И, на певца не глядя, знаком,
Чтоб увели его - велит
Своим послушливым кунакам.
И взял пучок травы степной
Тогда певец и подал хану –
И смотрит хан - и, сам не свой,
Как бы лочуя в сердце рану.
За грудь схватился... все глядят –
Он грозный хан. что ж это значит?
Он, пред которым все дрожат
Пучок травы, целуя, плачет!
И вдруг, взмахнувши кулаком,
"Не царь я больше вам отныне! -
Воскликнул. - Смерть в краю родном
Милей, чем слава на чужбине!"
Наутро чуть осел туман
И озлатились гор вершины,
В горах идет уж караван -
Отрок с немногою дружиной
Минуя гору за горой,
Все ждет он - скоро ль степь родная -
И вдаль глядит, травы степной
Пучок из рук не выпуская.
Да..! Поистине притягателен запах Родины, вспоминаются сразу строки из "Русского поля": "Запах полыни, вешние ливни, вдруг обожгут тебя прежней тоской!" Кстати ем­шан - это и есть полынь из нашей степи.
А.П. Проншейн в своей монографии "Ис­тория Дона" пишет о том, что половцы, оп­равившись от разгромных походов Монома­ха, не оставляли в покое города и веси рус­ские, в том числе и русско-хазарский Сар­кел. Летопись и археологические наблюдения говорят о том, что половцы осаждали Сар­кел, сожгли его, нанесли тяжелый урон на­селению, но полностью овладеть им, по-ви­димому, не смогли. Однако, удержать Сар­кел в своих руках его защитникам тоже не удалось.
В 1117 году русское население Саркела (Бе­лой Вежи) ушло на Русь, лишь малая часть храбрых и удалых людей славянско-хазарско-аланского происхождения осталась на Дону и его притоках. Этих людей называли брозниками, видимо, за бродячий образ жиз­ни.
Голландский монах Рубруквис, проезжая в середине XIII века донские степи, дал опи­сание этих людей. Это закаленные в боях во­ины, затерявшиеся среди чуждых им иноп­леменников, все необходимое добывающие для себя разбоем, войной, охотой и рыбной ловлей. Жили они в землянках из плетней и камыша. Мужчины одевались просто, зато не отказывали женам и дочерям своим в бога­тых нарядах, взятых в набегах.
Ряд ученых высказывают предположение, что донское казачество пошло от корня это­го отчаянного племени.
САМЫЙ ЖАРКИЙ МЕСЦ В САЛЬСКИХ СТЕПХ - ИЮЛЬ. Июльский зной поднима­ет столбик термометра за сорокаградусную отметку. Степь желтеет и блекнет. Нагретый воздух кажется недвижимым. На горизонте перекатывается миражное марево - резуль­тат интенсивного испарения. На знойном тускло-голубом небе ни облачка, лишь рас­каленное солнце нещадно печет, и кажется, что оно никогда не сдвинется с зенита и не перевалится на запад. Все замирает в такие дни, лишь привыкший ко всему селянин про­должает упорно трудиться на уборке урожая. "Что потопаешьдо и полопаешь", - говорят в народе.
Из-за перепада давления между районом Черного моря и Прикаспия в наших местах наблюдаются сильные пыльные, или как их называют, черные бури. Черными эти бури часто именуют потому, что продолжительный сильный сухой восточный ветер "астраханец" неистово срывает поверхностный слой поч­вы, поднимает ее вверх, отчего солнце тус­кнеет, а воздух от обилия пыли становится гряз но-коричневым. Как правило, такие бури в наших краях бывают в марте-апреле. Слу­чаются они и зимой. Необыкновенно силь­ной была буря в 1969 году. Во время этой бури в воздух были подняты сотни тысяч тонн земли. В некоторых местах на незащищен­ных полях буря снесла 10- сантиметровый плодородный почвенный слой. Валы пыли высотой до полутора метров лежали вдоль ле­сополос и дорог. Почва, поднятая бурей в ат­мосферу, была перенесена на огромные рас­стояния и была обнаружена в ряде стран Ев­ропы и на побережье Ледовитого океана. Зимы в сальских степях раньше были из года в год снежными и морозными, но уже с 60-х голов XX века наблюдаются чередова­ния частых оттепелей с сильными холодами и гололедом. В некоторые годы до 10 раз на­блюдались перепады температур. Худо при­ходится в суровые зимы животным и птицам в степи. Жмутся они ближе к скирдам, доро­гам, хуторам и животноводческим фермам. Нелегко приходится и жителям степи. Вот как описывает М.А. Шолохов одну из холодных зим: "Жмут, корежат землю холода. В белом морозном накале встает солнце. Там, где вет­ры слизали снег, земля по ночам гулко лопа­ется. Курганы в степи - как переспелые ар­бузы - в змеиных трещинах. За хутором воз­ле зяблевой пахоты снежные наносы слепя­ще, нестерпимо блещут".
Но зима не весна. В марте снега сходят, солнце ласково обогревает застывшую за зиму землю и степь постепенно оживает. А в ап­реле враз наша степь прихорашивается, зе­ленеет и цветет. И так происходит всегда. Вместе со степью тысячи лет вращались в этом вечном круговороте природы различные народы и племена.
ДРЕВНЯЯ ИСТОРИЯ ДОНА в так назы­ваемую эпоху каменного века намного про­должительнее всех последующих историчес­ких периодов вместе взятых и охватывает не­сколько сотен тысяч лет. Единственным ис­точником в установлении приблизительного времени начала заселения Дона человеком являются данные археологии. Самые ранние из обнаруженных на донской земле орудий первобытного человека принадлежат к ашелльской эпохе каменного века и датиру­ются временем 350-100 тысяч лет до нашей эры. Стоянки первобытных людей, обнару­женных археологами, располагались возле рек и лиманов в Приазовье, в нижнем течении р. Северский Донец.
Более поздние следы древних стоянок от­крыты и изучены археологами на берегу Ми­усского лимана, у станицы Елизаветинской, в Константиновске, по реке Самбек и во мно­гих других местах.
В сальские степи с их более суровым кли­матом первобытный человек пришел значи­тельно позже, в эпоху среднего каменного века (мезолита), которую большинство архе­ологов датируют 14-7 тысячелетиями до на­шей эры. Первые мезолитические местона­хождения были обнаружены разведками Г.И. Горецкого в бассейне р. Маныч. Но воссо­здать более целостную картину жизни древ­них обитателей задонских и сальских степей тока не удалось из-за того, что культурный слой этой эпохи плохо сохранился вследствие постоянного изменения уровней рек и наво­днений. Найденные археологами в бассейне Маныча кремневые скребки, пластины, наконечни­ки, вкладыши ножей, острог говорят о том, что тогдашние "туземцы" наших степей занима­лись охотой, рыбной ловлей, использовали шкуры животных для изготовления одежды, были знакомы с огнем.
Более поздние археологические находки в наших краях относятся уже к бронзовому веку (II-I тысячелетие до н.э.). Основными источ­никами изучения жизни людей эпохи бронзы и более поздних эпох служат раскопки курга­нов-могильников, встречающихся в наших сте­пях почти повсюду. Только в Зимовниковском районе обозначено и взято на учет около 500 могильных древних курганов. Большинство из них не раскопаны и не изучены. Это дело уче­ных и археологических экспедиций. Самовольные раскопки и вскрытие курганов запреще­ны законом.
ПЕРВЫЕ СКОТОВОДЧЕСКИЕ ПЛЕМЕНА пришли в долину Маныча и на левобережье Дона в начале II тысячелетия до н.э.. Они хо­ронили умерших в прямоугольных ямах с ха­рактерным уступом вдоль стен, на котором сооружались деревянные перекрытия. Ученые назвали их племенами "ямной культуры". Сре­ди трех найденных вещей наиболее характер­ны наборы костей мелкого рогатого скота, кос­тяные кольца, керамика без орнамента с ло­щеной поверхностью, костяные булавки. Манычские скотоводы, пришедшие с юга, посте­пенно проникают на правый берег Дона и до Днепра.
Подонье населяют новые племена "катакомбной", а затем "срубной'' культур (названия прямо связаны со способами захоронения умерших). Вытеснение одних племен другими сопровождалось войнами. Об этом говорят на­йденные при раскопках укрепления вокруг поселений, боевые топоры и другое оружие.
Первыми племенами, жившими в наших сте­пях и имевшими свое название, были кимме­рийцы, которые под именем "гимеры", "киммеры" впервые упоминаются в клинописных текстах Ассирии и Урарту, а несколько позже - в произведениях "отца истории" Геродота и других древнегреческих авторов. Кочевники-киммерийцы обладали исключи­тельной подвижностью и совершали далекие походы в Закавказье и Малую Азию вплоть до VIII в. до нашей эры, когда в наших степях появились новые обитатели, носившие имя скифов.
СКИФЫ стали теснить киммерийцев и к VII веку до н.э. стали хозяевами степных просто­ров Подонья. Скифы пришли из Азии, тесни­мые массагетами. Впервые описание скифов дано Геродотом. Главным хозяйственным за­нятием скифов было разведение лошадей и овец. Продукты скотоводства полностью обес­печивали быт скифов: мясо, молоко, кожи и шкуры, кость и рог - все шло в потребление, а позднее и на обмен. Передвижение племен с большими стадами проходило вдоль рек по мере достатка травы для скота. Весь быт ски­фов был приспособлен к кочевой жизни. Жи­лищем служили кибитки на колесах или раз­борная юрта. Большую часть жизни скифы проводили в седле, поэтому в погребениях ски­фов так часто находятся предметы конской упряжи.
По языку скифы принадлежали к северои­ранской языковой группе, как и многие дру­гие кочевые племена той эпохи. Поэтому тер­мин "скифы" употребляется иногда как обоб­щающий для кочевников на более широкой территории и во времени. Помните строчки Блока? "... Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы, с раскосыми и жадными очами!"
Описывая жизнь скифских племен, Геродот много внимания уделяет их обычаям. Вот что он рассказал об обычае заключения клятвен­ных договоров у скифов.
"Если скифы заключают с кем-либо клят-4 венный договор, то поступают при этом так: в большую глиняную чашу наливают вино, к нему примешивают кровь договаривающихся, причем у тех делаются небольшие надрезы ножом на теле или уколы шилом. Потом пог­ружают меч, стрелу, секиру и метательное коп­ье. По совершению всего этого они долго мо­лятся, затем пьют смесь как сами договарива-! ющиеся, так и знатнейшие из присутствующих."
Скифы были воинственными и выносливы­ми. Высшей доблестью у них считался подвиг в бою. "У скифов, - свидетельствует Аристо­тель, - во время праздников не позволяют пить круговую чашу тому, кто еще не убил ни од­ного врага". "Наш добрый день выходит из колчана" - гласила скифская поговорка.
Н.М. Карамзин в своей "Истории государ­ства Российского" пишет, что скифы более всего любили свободу, не знали никаких ис­кусств, кроме одного - "везде настигать не­приятелей и везде от них скрываться". Скифы отличались высоким ростом, мощ­ным телосложением, но прямым и простодуш­ным характером (ну чем не собирательный образ наших богатырей). Они презирали ску­пость, торгашество. Денег у скифов почти не было, велся простой обмен товарами. Самым тяжким преступлением считалось воровство.
Свою свободу и независимость скифы за­щищали упорно и мужественно. В конце VI века до н.э. персидский царь Дарий I с 700-тысячным войском пытался покорить скифов. Но скифы, заманив его в глубину степей, поджигали траву, засыпали колодцы и родники, а сами на своих быстрых выносливых лошадях исчезали как мираж. Персы, преследуя ски­фов, перешли на левый берег Дона, вторглись в земли сарматов, родственных скифам, а ос­тановили свое наступление в смятении: куда идти дальше в этой безводной чужой степи. Скифы днем и ночью совершали внезапные набеги и наносили персам удар за ударом. Ог­ромная персидская армия не могла в пустын­ной степи обеспечить себя пропитанием и во­дой. Начался голод, болезни. Персы потеряли во время похода в Скифию восемьдесят тысяч воинов, сотни повозок, а сам Дарий I по счас­тливой случайности избежал скифского пле­на.
Геродот писал: "... никакой враг, вторгший­ся в их страну, не может уже спастись оттуда бегством. Не может и настигнуть их. если толь Геродот писал:""... никакой враг, вторгшийся в их страну, не может уже спастись оттуда бегством. Не может и настигнуть их. если толь­ко они сами не пожелают быть открытыми, потому что скифы не имеют ни городов, ни
укреплений, но передвигаю! свои жилища с собою, и все они - конные стрелки из лука. Пропитание себе скифы добывают не земле­делием, а скотоводством, а жилище свои ус­траивают на повозках. Как же им не быть не­победимыми и неприступными?"
Но вечно непобедимых не бывает. В конце IV века до н.э. македонский царь Филипп (отец знаменитого Александра Македонского) нанес скифам сокрушительное поражение. Хотя пос­ле этого скифы еще были долго сильны и не­зависимы. Постепенно скифский период ис­тории в наших степях шел к закату.
ХОЗЯЕВАМИ СТЕПЕЙ между Доном и Во­лгой с ГУ-Ш в. до н.э. стали сарматы, близко родственные скифам племена. Их называли в древности савроматами. Сарматский период во многих отношениях представляет собой пря­мое продолжение и развитие скифского. Геро­дот сообщает, что савроматы произошли яко­бы от смешанных браков скифских юношей и мифических амазонок, а савроматский язык это издревле скифский. Помимо родства в язы­ке у скифов и савроматов наблюдается сходст­во в керамике, вооружении, в изобразитель­ном искусстве. Исследования истории савро­матов в большинстве сходятся на том, что сав­роматы - это не единый народ, а союз племен, родственных по языку, общественному устрой­ству и занятиям. Это племена аорсов, сираков, аланов(предков современных осетин) и многие другие. Савроматы кочевали по лево­му берегу Танаиса (древнее название Дона).
За рекой Танаисом уже не скифская земля... Во всей этой земле нет ни диких, ни садовых деревьев. То есть степь без конца и края, наша сальская степь.
Савроматы, как и скифы, занимались ско­товодством, разводили лошадей, овец, быков.
В более позднее время стали выращивать хлебные злаки, чечевицу, лук и различные корневые растения. Пишу сарматам давала так­же охота на многочисленных кабанов, анти­лоп, зайцев, журавлей, мелких животных. Наши степные речки изобиловали рыбой.
Пищей сарматов была конина, баранина и месиво из просяной муки с молоком и конс­кой кровью. Одежда, как и у скифов, изготов­лялась из кожи и шерсти: плащ без рукавов, шаровары, остроконечная шапка.
Основу общественного устройства сарматов составлял род: главой рода являлся старейши­на. На период войн племена сарматов возглав­ляли военные выборные руководители - во­жди. Характерной чертой общественного устройства сарматов на раннем этапе их исто­рии было особое положение женщины. То, что греки обозначали термином "гинекратия" (господство женщин).
Женщины прекрасно владели оружием и искусством верховой езды. Греческий исто­рик Помпоний Мела писал о сарматах, что это племя воинственное, свободное, непокор­ное и до того жестокое и свирепое, что даже женщины участвуют в войнах наравне с муж­чинами... "Девочки обязаны упражняться в стрельбе из луков, верховой езде и охоте".
По свидетельству Псевдо-Гиппократа сар­матские женщины не выходят замуж, пока не убьют трех неприятелей. В погребениях женщин-сарматок археологи часто находят предметы вооружения и конского снаряже­ния.
Оружием сарматов служили лук со стрела­ми, копья, дротики, короткие мечи (акипа-ки) для пешего боя и длинные мечи для сра­жения верхом на лошади.
ОДНИМ ИЗ СИЛЬНЫХ савроматских племен, обитаемых между Каспийским мо­рем, Доном и Черным морем, в т.ч. и в саль­ских степях были аланы. Н.М. Карамзин в "Истории государства Российского" пишет об аланах, что "они, равно как и все азиатские дикие народы, не обрабатывали земли, не имели домов, возили жен и детей на колес­ницах, скитались по степям Азии, даже до самой Индии Северной, грабили Армению, Индию, а в Европе берега Азовского и Чер­ного морей, отважно искали смерти в битвах и славились отменной храбростью.
Римский историк Аммиан Марцеллин дает внешнее описание алан:
"Почти все аланы высоки ростом и краси­вые, с умеренно белокурыми волосами. Они страшны сдержанно-грозным взглядом сво­их глаз, очень, подвижны вследствие легкос­ти вооружения..."
У аланов не было рабства. В правители они выбирали лиц, отличившихся в войне. Раскопки, проведенные археологами на Маныче, в районе Цимлянского водохрани­лища, в междуречье Дона и Волги и описа­ния древних авторов дают нам возможность представить быт и духовную культуру воин­ственных племен, обитавших в залонскнх степях.
В VI ВЕКЕ НОВОЙ ЭРЫ из Азии вышли орды кочевников, известных в истории под названием гуннов, которые в 375 году под предводительством Баламера появились на Дону. Они обрушились на племя актов и потеснили его одну часть на север, другую - к Кавказу. Несмотря на все перипетии своей истории, аланы смогли выжить и составили в дальнейшем один из основных компонен­тов при сложении осетинской народности.
Гуннское нашествие открыло страшный пе­риод в истории Европы. Огромные террито­рии были опустошены и выжжены, под уда­рами гуннов пали в числе других и савроматские племена, обитавшие в наших степях.
Аммиак Марцеллин повествует, что племя гуннов превосходит всякую меру дикости. "При самом рождении делаются на щеках ре­бенка надрезы острым оружием для того, что­бы рост, в свое время выступающих волос, притуплялся образующимися морщинками, рубцами и таким образом они стареются без­бородыми и лишенными всякой красоты, по­добно евнухам.
Яростные дикие воители, не знавшие огня, питавшиеся сырым мясом, проводившие большую часть жизни на спинах своих таких же диких коней, пылавшие неудержимой страстью к похищению чужой собственнос­ти, резне и грабежам - такими описывают гуннов историки А. Марцеллин и Евсевий Иероним.
Наибольшего могущества гунны достигли в У веке до н.э. при правлении своего вождя Аттилы. Готский историк Иордан писал об Аттиле, что этот человек родился для потря­сения народов и для внушения страха всем странам. После его смерти огромное объеди­нение гуннов, державшееся силой страха и оружия, распаюсь. Гунны ассимилировались с другими племенами и народами, привнеся тюркский язык в новые этнические общнос­ти кочевников, населявших позднее донские степи. Часть гуннов осела на территории со­временной Венгрии, оставив свой корень в ее названии Хунгария.
ПОСЛЕ ГУННОВ в сальских степях в те­чение двух веков кочевали остатки племен. Бедность исторических источников периода У-УЛ веков н.э. не позволяет с какой-либо достоверностью составить представление об этом времени в наших краях.